…просто в память о нем
Дед был хозяином в своих угодьях. Небольшая деревушка, расположенная на границе заказника «Прошицкие болота», была неким оазисом посреди торфяного болота. Когда-то здесь во всю осушали болото, добывали торф, а теперь… череда мелиоративных каналов с пожарными прудами, заросли молодого березняка- рай для грибника и охотника. Осенью некуда было ступить- все в молоденьких черноголовых подберезовиках. За 20 минут корзину нарезали. А охотиться было некому. Ни охотников, ни инспекции. В радиусе 10 километров Он один. И добытчик, и охранник.
Каждое лето я проводил в деревне у бабушки. Помогал по хозяйству (до 2002 года дед и бабушка держали две коровы и коня), косил сено. Работы было очень много. Но меня туда тянуло. Не пугала ни работа, ни практически полное одиночество (деревушка совсем маленькая), ведь тут мой первый Учитель. Вместе с ним я мог спокойно ходить с ружьем- он разрешал. Нет, не разрешал, а сам давал. Помню, у родителей с дедом произошла небольшая перепалка: «Папа, ему всего 13 лет, а ты уже ему ружье даешь. Ему не то чтобы убивать, кровь видеть нельзя!» «Ладно, дети, разберемся»- ответил тогда дед. Я места найти себе не мог, даст ли еще ружье? Но, следующий выход на охоту- и я снова иду с ружьем… (Кстати, мой отец тоже охотник, но даже он был против моих охот с ружьем.)
По вечерам я часами мог слушать рассказы деда об охоте. И столько было в них азарта, страсти, как будто сам побывал на тех охотах. Но самым любимым занятием были все- таки поездки в лес (за дровами, за грибами или ягодами). Именно дед мне показал настоящий лес- огромный, бесконечный сосновый бор, изрезанный речушками, канавами и болотами. Он просто потрясал мое сознание- все было абсолютно ново, незнакомо, все так тянуло к себе. И про каждое деревце, небольшой массив, про каждый ручеек и речку у него был рассказ из жизни. Здесь добыл лося, вот на той дорожке- первого волка, здесь- первую косулю, здесь хорошо в капканы ловилась норка, а вот на том переходе постоянно попадались выдры. В девяностых годах мех здорово выручал- зарплаты были мизерные (не мне вам рассказывать), да и на то что получали, купить особо было нечего. Двоюродная сестра бабушки жила в Москве- туда чемоданами (без преувеличения) мех и возили. А оттуда одежду и прочую дефицитную утварь и … апельсины к новому году…а 92-ой год…а мне семь лет. Возможно, в Минске в то время все было гораздо проще, но для меня, ребенка из деревни в полоцком районе с родителями-учителями… это было что-то сверхъестественное. (Даже теперь не устаю благодарить бабушку за эти такие важные для меня на тот момент мелочи.)
Однажды (было это в 98-м году), уже осенью, поехали с дедом за столбиками для забора в лес. Нарезав нужное количество, заскочили на болото за клюквой. Мы разошлись довольно далеко, поэтому не переговаривались. Сидя возле кочки с клюквой, окончательно погрузившись в свои мысли , я краем уха услышал какой- то шорох. Приподняв голову, не заметил ничего необычного. Почти. Кажется, той черной кочки недавно не было. Поднялся во весь рост и увидел деда- он тоже смотрел на «нечто» черное. И вдруг, ни с того ни с сего, кочка взлетела. Я даже растерялся. «Дед, а что это было?»- спросил я. «Глухарь»- ответил он тихо. По дороге домой дед был чрезвычайно молчалив. На мои постоянные вопросы отвечал коротко и даже, можно сказать, резко. Той ночью я долго не мог заснуть, что же так встревожило моего старика? Но наутро дед снова был в норме- бодр и весел. На мой вопрос о вчерашнем ответил коротко: «Потом объясню».
Наконец сбылось. Наш весенний приезд совпал с током тетеревов. За вечер я «достал» всех: «Дед, своди меня на ток, ну пожалуйста, ну своди». «Хорошо»- с улыбкой ответил он. Утром дед разбудил меня намного раньше восхода солнца. Я оделся, умылся и пошел в кладовую за ружьями. «Нет. Идем без ружей»- сказал дед. Я долго не мог понять почему. Летом тетеревов мы добывали много, били уток по канавам и прудам, даже зайцев гоняли и стреляли (хоть было и нельзя). Хотя, помнится мне, в середине августа как-то из-под ног у меня вылетела тетерка. Взлетела против солнца на березу, запуталась в ветках. Я убил ее с первого выстрела. Дед поднял птицу, посмотрел на меня и сказал: «Ну, молодец, а на кого мы в следующем году будем охотиться?» Мне стало стыдно, мы же добывали только петухов. Да неважно, всего лишь одна. А сейчас все намного проще. Стреляли бы тетеревов. Я ведь столько об этом читал. Нашел ток, сделал скрадок и стреляй себе. Вереница этих мыслей роилась у меня в голове всю дорогу до токовища. На самом деле, ничего толком я тогда еще не понимал. К сожалению понимание произошедшего в то утро дошло до меня слишком поздно- я не смог поделится этим с моим наставником.
По дороге с токовища домой дед спросил: «Помнишь, в прошлом году мы видели глухаря на Сухой?» «Конечно»- ответил я. «Однажды, когда я был твоим ровесником, я выбил почти всех глухарей на току. Хоть лес у нас и большой, но больше десяти лет этих птиц там почти не было. Я добыл 28 глухарей и 18 глухарок за неделю. Я не могу простить себя за тот поступок даже теперь. Пойми, что бы хорошо промышлять, нужно еще лучше охранять. Представь, сколько молодняка пропадет от лисы, енота, болезни. Сколько гнезд разрушат вороны, кабаны. Сейчас ты еще маленький, а лет через пятнадцать тебе самому захочется привести своего сына, а потом и внука на токовище. А будет ли куда вести? Я знаю, когда-нибудь ты станешь настоящим Охотником и сам все поймешь…»
Еще долго я не соглашался с этими словами. Нет, я чтил закон, стал охотником, получил все необходимые документы, но я не мог понять до конца слов деда, хоть и всегда их помнил. Уже один периодически я попадал на то тетеревиное токовище, на котором однажды побывал с дедом, и каждый раз тетеревов становилось все меньше, хоть я их и не стрелял (из уважения к памяти деда я не брал ружье), и каждый раз с тока я уходил с абсолютно разными чувствами…
Весной 2012 года мне удалось-таки попасть на глухариный ток в одном из районов Витебской области. Все чинно, благородно- егерь (лет под шестьдесят, с очень добрым лицом), лицензия, ружье. На токовище мы попали затемно. Было очень красиво и тихо. Даже не пели никакие птицы. Вскоре завел свою песню ОН, ради которого проехал столько километров. Егерь выбрал место очень удачно, мы стояли метрах в пятидесяти от токующей птицы. Через двадцать минут необходимых перемещений нас разделяло метров 25- отличная дистанция для выстрела. Токовало восемь птиц, хотя по дороге сюда егерь рассказывал о временах, когда на ток слетались по 30 глухарей. Сначала я просто слушал эту незабываемую песню. Я даже не буду пытаться ее описывать, это очень личное…
…а потом я ехал домой. Ехал и даже радио не слушал. В сердце был покой и полное умиротворение. По пути я вспоминал деда, ток, птицу, довольное лицо егеря и его слова… по дороге с токовища он сказал всего пару слов: «Хорошая школа!»