В консерватории, с 1987 года, меня назначили начальником стенной печати. Звучит , конечно, громко, но на самом деле мне поручили, т.к. я много фотографировал в те годы, делать стенгазету, которая висела недалеко от входа, и называлась "Комсомольский прожектор". Честно скажу, что слово «комсомол», или «комсомольский», на тех стенгазетах не присутствовали. Зато было немало фото из жизни студентов – экзамены, концерты, «картошка», «стройотряд», фото из жизни общежития. И, конечно, много юмора и позитива. Хотя как оказалось потом, юмор понимали по-разному…
...Через пару дней должен был наступить 1 апреля. Не совсем, конечно, праздник. Но не отметиться в стенгазете я не мог. В те годы почти все капустники консерватории были или на мой сценарий, или с моим большим участием, поэтому, конечно сделал новую стенгазету… ну как мог…

2 года до этого я был в Москве. Гулял себе, получал удовольствие. И как-то неожиданно забрёл на выставку современного искусства. Там была выставка западногерманского художника-супрематиста Гюнтера Юккера. Его искусство заключалось в том, что он во всё что видел, забивал гвозди, и в больших количествах. Гвозди в шкафу, стульях, телевизоре, швабре. Гвоздь в его понимании был – символ насилия… так он видел.... Молоток эдакий. Так как я в то время с фотоаппаратом не расставался, то многие экспонаты выставки сфотографировал… такое зрелище было мне в новинку… как и многим.
Вот и придумал я такое дело. Штук 5 фоток с той выставки приклеил на бумагу, и подписал : «Вот что сделали с мебелью и инструментом жильцы 624-й комнаты». На самом деле, такой комнаты в общежитии просто не было, вместо неё там был дверной проём. Вечером, перед 1-м апреля, повесил у себя на стенде. И спокойно пошёл в общагу…

…Утром, 1-го апреля… в часов 7 утра… ректор Козинец пришёл в консу. И чего-то решил посмотреть в кои-то веки, как живут студенты общежития. Читает стенгазету… зеленеет… свирепеет, хватается за голову. Особенно на него произвело впечатление фортепиано, облитое краской, и всё забитое гвоздями.
Срочно куда-то звонит, и через 2 часа, в общежитие БГК приходит комиссия из 4-х человек (в том числе кто-то из министерства культуры!). Как стадо баранов, они ходили по общаге, и долго искали эту злосчастную 624-ю комнату, чтоб выразить свой праведный гнев, наказать… и чтоб не повадно было! Но их поход, как понятно уже, не закончился ничем... побродили, повозмущались в воздух, и разбежались.
На следующий день, до меня стали доходить нехорошие слухи. Типа, зачинщик , вычислен, то есть я… Будет наказан… строго… Варианты наказания – лишить стипендии,… выгнать с комсомола (а это равносильно и из консы)… ну и ещё что-то хотели. Я ходил в те дни немного бледный… никто ничего не говорит - но всё плохо. Педагоги косятся… но за спиной смеются. Друзья всячески поддерживают. Но что они могут сделать. А что я сделал – всего лишь стенгазету написал… ко Дню Дурака! А их целых 4 было… с ректором – 5. Надо ж знать и понимать, как относится ко всему, что происходит 1-го апреля. Но эта пятёрка отпраздновала этот свой день как положено...
Короче прошла целая неделя в неведении. И тут узнал – меня вызывают к проректору по хозчасти. Это ж понятно… Он за мебель и всё прочее отвечает. Захожу, скромно. Тихо здороваюсь. Сидит проректор, Иван Иванович. На меня не смотрит. И ничего мне не говорит. Уткнулся в какие-то бумаги, молчит... долго. И всё же проговорил.
«Знаешь, что, Романовский… знаешь... вот... А иди ты…» … при этом уткнулся лицом в бумаги, и беззвучно смеялся, не глядя на меня. Выхожу за дверь - и слышу здоровый громкий рогот. Дал-таки человек волю чувствам. Умный человек оказался, с юмором. Похоже понял, что во всех безобразиях на фото, был виноват Гюнтер Юккер. А он не из нашей общаги.